Довольно скоро выяснилось, что не-
просушенное сено, в которое спешно
упаковывали вещи, начало загнивать.
Е.Г. Левенфиш вспоминает, что в поис-
ках упаковочного материала они «обошли
расположенные неподалеку вдоль берегов
Волги стекольные склады и магазины. Там
собирали выброшенную из ящиков со сте-
клом сухую стружку и относили в Строга-
новскую церковь»
2
.
В октябре 1941 года, когда налеты немец-
ких самолетов на Горький участились, стало
ясно, что необходимо перемещать музейные
коллекции глубже в тыл. 8 ноября начали
погрузку в вагоны. Грузчиков не было, по
этому к переноске хрупких вещей пригласи-
ли горьковскую интеллигенцию – актеров,
работников Горьковского драматического
театра, музейщиков.
Дорога в новый пункт назначения – Но-
восибирск – заняла 44 дня. В эшелоне из
17 вагонов отправились в тыл не только
ленинградские музейные коллекции, но и
предметы из смоленского и горьковского
музеев. Хранители, сопровождавшие груз,
ютились в одном вагоне-теплушке и вместе
пережили и долгие многочасовые простои, и
пожар, и томительные перегоны. Е.Г. Левен-
фиш вспоминает: «Нас забирала такая тоска,
что мы, чтобы как-то отвлечься, стали, лежа
на своих нарах, поочередно водить экскур-
сии по своим дворцам. Рассказывали об ар-
хитектуре, о каждой вещи, которая стояла в
экспозиции, обсуждали прежние планы»
3
.
В Новосибирске музейные коллекции
разместили в здании недостроенного Госу-
дарственного академического театра оперы
и балета, где уже находилось эвакуирован-
ное собрание Третьяковской галереи.
Работыпо просушке, переупаковке вещей
и проверке документации продолжились в
Новосибирске. А в конце 1942 года в фойе
театра была открыта выставка «Русское реа-
листическое искусство», на которой экспо-
нировались живописные полотна из собра-
ния ленинградских пригородных музеев.
Четвертая партия экспонатов из Петер-
гофа в августе 1941 года была отправлена в
город Сарапул Удмуртской АССР. Ящики
с музейными предметами ленинградских
дворцов-музеев принял Краеведческий
музей, потеснив собственные экспозиции.
С прибытием эшелонов из Ленинграда и
размещением здесь в общей сложности бо-
лее 90 000 произведений искусства музей
официально стал именоваться «Музеем-
хранилищем ленинградских пригородных
дворцов-музеев». Его директором был на-
значен Михаил Александрович Легздайн,
эвакуированный с семьей из Ленинграда.
Исследователю истории города, под редак-
цией которого в 1940 году вышел подроб-
ный путеводитель по Ленинграду, довелось
решать в сложных условиях множество хо-
зяйственных вопросов.
В Сарапуле, как и во всех городах, хра-
нивших эвакуированные ценности, на протя-
жении войны производилось вскрытие ящи-
ков, просушка и переупаковка произведений
искусства. Регулярно сотрудники хранили-
ща поддерживали связь со специалистами
Третьяковской галереи, реставраторами из
Москвы, которые проводили письменные
консультации по обеспечению сохранности
различных групп хранения, присылали под-
робные рекомендации по борьбе с молью
и другими вредителями, о хранении оло-
вянных изделий, металла, оружия, мебели,
живописи. Была установлена повседневная
связь с местной метеостанцией, в помещени-
ях, как могли, круглосуточно поддерживали
необходимый для хранения температурно-
влажностный режим, хотя здание отапли-
валось печами, а воды в нем не было. Хра-
нители сами заготавливали на зиму дрова,
своими силами проводили текущий ремонт,
несликруглосуточнуюпожарно-сторожевую
охрану до 1945 года, когда вещи из Сарапула
вернулись в Ленинград.
Ежедневный труд сотрудников хранили-
ща позволил сохранить в Сарапуле люстры
XVIII века с хрустальными подвесками из
Большого дворца, уникальные петровские
предметы из Монплезира (например, оло-
вянные блюда, приобретенные Петром I в
Англии), вещи из императорского гардероба
и другие раритеты.
В Сарапул должна была отправиться еще
одна партия вещей, но в сентябре 1941 года
связь с Большой землей была уже прервана,
вывезти их из Ленинграда не успели. Так
пятая партия петергофской коллекции ока-
залась под сводами Исаакиевского собора.
В нее попало собрание работ Пьетро Ротари
из Картинного зала Большого дворца, кото-
рое первоначально не планировалось эваку-
ировать по причине «громоздкости». Вплоть
до захвата Петергофа сотрудники пытались
спасти музейные ценности – отправляли
на машинах и лошадях все, что еще можно
было спасти.
Несколько хранителей Петергофа, Пуш-
кина, Гатчины и Павловска поселились в
сырых и холодных подвалах собора. Здесь
также велась ежедневная работа по учету и
хранению экспонатов. «Каждое утро мы со-
бирались под колоннадой южного портика
Исаакиевского собора. Каждое утро при-
вычно лязгал тяжелый полуметровый ключ-
рычаг в замке громадных чугунных дверей
Исаакия. Их створки открывались с глухим
скрипом. А изнутри собора летом и зимой
несло мертвенным холодом и сыростью. Так
начинался наш обычный рабочий день…», –
вспоминала М.А. Тихомирова
4
.
Уже в конце декабря 1941 года выясни-
лось, что грунтовые воды и испорченные
снарядами водопровод и канализация не
позволят сохранить произведения живопи-
Территория эвакуации
П.П. Котляр,
заведующий сектором изучения музейного комплекса, ГМЗ «Петергоф»
А.С. Трапезникова,
специалист по изучению архитектуры, кандидат искусствоведения, ГМЗ «Петергоф»
Первые три партии музейных предме-
тов были отправлены в Горький и по-
мещены в Строгановскую церковь. Все
внутреннее пространство оказалось
заполнено ящиками – они помещались
даже в алтаре, только в центре оста-
вались узкие проходы
1
. В этих ящиках
находились фарфоровые сервизы и
статуэтки из петергофских дворцов,
произведения живописи, ткани.
Ш к
о
л
а
46
Железнодорожная станция.
г. Сарапул. 1950-е гг.
